Кем работали женщины в дореволюционном Петербурге

В истории Петербурга много видных женщин: императрицы, фаворитки, светские львицы. Но гораздо больше – женщин невидимых, тех, кто работал, создавая повседневность нашего города. Кем могла работать барышня в дореволюционной России и зачем ей это было надо? Последний вопрос, конечно, риторический. А об остальном – наша статья.

Помимо того, что женщина в ту пору не могла свободно выбрать профессию и получить соответствующее образование, существовало еще и много общественных условностей. Занятость могла считаться пристойной или непристойной в зависимости от того, к какому сословию принадлежала барышня, какими были ее семейное положение и возраст. Некоторые виды занятости считались «вдовьими» (например, содержание мелочных лавок, где продавалась различная необходимая в хозяйстве мелочь), некоторые – исключительно девичьими – скажем, машинистки или телефонистки.

Так, идеальная кандидатка на вакансию телефонистки Центральной телефонной станции на Большой Морской улице, помимо хорошего происхождения и доброго нрава, должна была иметь не менее 165 см. роста (по тем временам – выше среднего), чтобы быть в состоянии дотянуться до коммутатора. Отдельное требование – незамужний статус, чтобы, во-первых, некому было пересказать разговоры, случайно подслушанные во время работы, а во-вторых – дабы во время напряженного рабочего процесса не раздумывать о детях и разных бытовых моментах, ведь в этом случае можно было допустить ошибку: после принятия вызова у телефонистки было по регламенту 8 секунд, чтобы соединить абонентов, когда же разговор заканчивался, абонент вращал ручку индуктора, а на самом коммутаторе реагировал отбойный клапан, служивший для телефонистки знаком, что соединение можно прерывать. Так что отвлекаться на размышления было совершенно некогда, ведь к 1917 году в столице было 57 тысяч телефонных номеров!




Девушки, получившие образование, зачастую становились гувернантками и учительницами (причем, многие отправлялись работать в губернии и уезды, желая, тем самым, внести свой вклад в развитие просвещения на периферии империи). Многие эмансипированные барышни мечтали о врачебном деле: получить высшее медицинское образование в России было крайне сложно, поэтому нередко девушки отправились на обучение в европейские университеты, – но почти всегда, получив диплом медика, возвращались обратно, дабы врачевать на родной земле. В Петербурге же можно было окончить фельдшерские курсы: квалификация фельдшерицы была куда выше, чем у обычной сестры милосердия или акушерки.

Если же говорить о вариантах занятости для женщин без образования, то здесь рассчитывать на высокую оплату труда, увы, не приходилось. Например, считалось, что удержать иголку в руках – не великая премудрость, и потому платили за эту работу швеям исключительно мало. Работницы проводили за шитьём или починкой одежды до 16 часов в день, и тружениц ожидали близорукость, смещение позвонков, отдельно же следует сказать о сепсисе от укола швейной иглой (пенициллин открыли лишь в 1920-е).

Другая рядовая женская профессия дореволюционного Петербурга – прачка. Это была одна из самых тяжёлых физических работ, и обращались к ней от безысходности. Стирали в то время в щёлоке, поэтому ничем хорошим для кожи и легких такая работа не заканчивалась.

Традиционно женской занятостью была и работа кухарки. Типично женским промыслом была и торговля цветами: зимой – искусственными (сделанными собственноручно), весной и летом – живыми композициями.


Любопытно отметить, что существовали и сферы занятости, характерные для определенных исторических районов. Очень колоритно выглядели молочницы-охтенки: имея постоянных заказчиков среди столичных семей, охтенки доставляли молочные продукты в город, пересекая Неву на лодках у Смольного собора, а зимой — переходя реку по льду с санками, уставленыыми кувшинами. Писатель Павел Васильевич Ефебовский так описывал охтенских молочниц: «Посмотрите, как кокетливо охтянка выступает зимою…Наряд ее, особливо при хорошеньком, свежем личике, подрумяненном морозом, очень красив: кофта, опушенная и часто подбитая заячьим мехом, очень хорошо выказывающая стройность талии; ситцевая юбка и синие чулки с разными вычурами и стрелками. Все это, вместе с красивыми лицами, встречаете вы у молодых охтянок». Интересно, что у работающих охтенок был свой кошелек в семье, средства из коего она могла тратить по своему разумению. В 2003 году был открыт памятник охтенке: сегодня «с кувшинком охтенка спешит» на пересечении шоссе Революции и Среднеохтинского проспекта.